Этот дом - самый-самый старый в деревне. Когда его построили, никто не помнит уже. Мама моя родилась в 1915 году, так он еще до ее рождения, и до бабушки стоял тут. Когда задумали в нем окна поменять, - а были они маленькие-маленькие, чтобы не выпускать тепло из избы, - перекладывали бревна, так когда их пилили искры летели во все стороны. Потому что построен он из дуба, а это на века. Этот дом еще всех нас переживет! Вообще-то, мы хотели его снести и использовать фундамент для нового дома, но Татьяна Ефимова нас отговорила. Поэтому теперь мы живем в бывшей бане, а здесь у нас дети отдыхают, когда приезжают из города. 

Когда мы родились, маму в сельсовете сразу начали спрашивать: "Какую национальность детям запишете? Води-то уже не осталось". Мама удивлялась на них и отвечала: "Как это так не осталось, а я?". Они смеялись и говорили, что вы-то ладно, а детей уже давайте русскими, не валяйте дурака. Так вот и получилось, что по паспорту мы русскими записаны, но это неправда.
Эта деревня, Лужицы, раньше целиком была водская, и все были друг другу родственники. Вот ты сено не успеешь убрать, так тебе вся деревня, не сговариваясь, помогать придет - настолько народ дружный был. До войны ведь никто не уезжал, все тут жили и работали. И семьи были большие, у вожан и представить только одного ребенка в семье невозможно. Обычно шесть, а то и одиннадцать! И у каждой семьи был свой домовой знак, который вырезали на всем - на домах, на предметах одежды, кухонной утвари, дровах, сетях, - чтобы каждый знал чье это добро лежит и что его трогать не стоит. 

Мужчины у нас в семье занимались рыболовством. А сейчас какая рыба? Построили порт рядом, и вся рыба перевелась, теперь уже захочешь - ничего не поймаешь, вода тут больно грязная стала. 

Конечно, во время войны нас, как и всю деревню, департировали в Финляндию. Честно говоря, там мы горя не знали. Хозяйка, у которой мы жили, была очень приветлива и радушна, и даже работать нам не разрешала, все приговаривала: "Вы лучше отдыхайте, столько наработались, столько натерпелись!". Но как только разрешили вернуться домой, мама сразу нас под руки - и сюда. Хозяйка очень плакала, говорила, что бессмысленно ехать в нищету и неизвестность. А вернулись мы совсем не туда, откуда уехали. В нашем доме поселились неизвестные люди, и мы их долго прогоняли. Потом выяснилось, что по-водски говорить нельзя, иначе тебе грозит "24 часа" и снова полная неизвестность на чужой земле. И все стали "русские" и говорить начали только по-русски.
Мы маму спрашивали: "Зачем ты уехала?". А она отвечала: "Ой, Таня, тебе этого не понять, а родина тянет домой..."

Теперь, конечно, я только вожанкой запишусь, даже речи не может быть ни о чем другом.